Первая крупная московская музейная экспозиция известного художника из Ташкента Александра Кедрина, в которую вошли около 70 живописных работ с конца 1950-х по настоящее время, – призвана напомнить столичной публике об удивительном и самобытном мастере. Причём, само место проведения выставки – Музей Востока – выбрано отнюдь не случайно.

Александр Кедрин вырос и сформировался как художник в Ташкенте, частью под влиянием древних традиций восточной миниатюры и керамики, частью под воздействием столь мощного мастера символической абстракции, как Александр Волков, которого молодой Кедрин застал в последние годы его жизни. В Ташкенте Кедрин стал признанным керамистом-монументалистом, и 30 лет писал «в стол» абстрактные живописные полотна в стиле, который сам называл «метареализмом» («поскольку говорю не о том, что вижу, но о том, что чувствую и понимаю, о чем догадываюсь»).

Творческие и жизненные устои Кедрина формировались в пост-оттепельные годы в кругу общения с московскими художниками и поэтами. Среди его друзей были: Эрнст Неизвестный, Белла Ахмадулина, Эрик Булатов, Андрей Вознесенский, Владимир Немухин, Евгений Евтушенко, Николай Вечтомов и многие другие лидеры культурного андерграунда 70-х.

«Я не считаю себя новатором или авангардистом, но продолжателем традиций русской и мировой живописи. Традиционно понимая талант как поручение, я преодолел соблазн модернизма и спонтанного самовыражения. Хотя в советском Союзе художников меня всегда почему-то считали авангардистом. Я же всегда считал себя продолжателем традиций русской живописи», – напишет художник, называя в качестве своих учителей в первую очередь Василия Кандинского, добавляя также имена Хоана Миро и Ива Танги.

Творческий путь Александра Кедрина в чем-то типичен для поколения «шестидесятников» – художников, начинавших жизнь в искусстве на рубеже 50-х-60-х годов XX века. Его исключили из художественного училища за организацию выставки «молодых абстракционистов» (за несколько лет до хрущёвского «разгрома» манежной выставки!). Кстати, с тех самых пор, вплоть до 1990 года – тогда впервые в Союзе художников Узбекистана прошла персональная живописная выставка Кедрина – художник не выставлял на публичное обозрение свои абстрактные полотна.

Мастерскую Александр оборудовал в подвальном подсобном помещении: его приютила Надежда Кашина, ученица Фалька, блестящая художница авангарда в 20-е годы, писавшая в Узбекистане в 1930-60-е гг. соцреалистические портреты и праздники урожая.

В подвале Кедрин сам установил муфельную печку, начал расписывать и обжигать орнаментальные блюда в традиционной стилистике, перешёл постепенно к крупным формам, и в результате стал видным монументалистом Узбекистана, оформлявшим огромными керамическими панно общественные здания и станции метро города Ташкента.

Все эти годы он продолжал писать свои «метареалистические абстракции», никогда не выставляя их на обозрение даже близких знакомых. Видимо, столь болезненным были воспоминания о разгоне выставок, и последовавших исключениях.

Власть всё же отторгла его, как и многих представителей его поколения. Уже после распада СССР, вполне успешный и признанный художник решил уехать в США. Двадцать лет Кедрин живёт в Штатах, активно участвует в художественной жизни. Осенью 2003 года он представлял США на Международной биеннале живописи во Флоренции. Его работы разошлись по многим крупным музейным и частным коллекциям.

Теперь и в России можно увидеть произведения Александра Кедрина, созданные более чем за полвека.

В рамках проекта будет представлена новая книга: «Формула мироздания»,– первое столь полное издание о творчестве художника на русском языке. Книга включает более 150 иллюстраций живописных работ и керамики, фотографии из семейного архива Кедриных, статьи и эссе искусствоведов и людей, близко знакомых с Александром Кедриным. В их числе: Александр Глезер, Эрнст Неизвестный, Андрей Косинский и др.

Выставка, подготовленная Государственным музеем Востока и галереей современного искусства Art Story не только знакомит с новыми гранями таланта нашего соотечественника, ныне живущего в США и получившего мировую известность, но расширяет представление об искусстве второй половины ХХ - начала ХХI века, о судьбах творческих людей и парадоксах художественного процесса.